История «Бутырки»
Еще с 1623 года была известна подмосковная деревня Бутыркино по Дмитровской дороге. Тогда это была вотчина боярина Никиты Романова, которую государь московский урезал ему «в пользу казны на 79 дворов».
Название деревни пришло в Москву с Волги и происходит от симбирского словечка «бутырки» — жилище на отшибе. В словаре Даля указано еще одно значение этого слова: бутырщиками именовали в столице типографских рабочих, печатников (работники комбината «Пресса» у Савеловского вокзала — их преемники).
В 1667 году Петр I образует первый регулярный солдатский полк, который встает на квартиры в этой местности и получает название Бутырский, а село Бутыркино, отданное «под селидьбу солдатам Матвеева полка Кракова», стало называться Бутырской солдатской слободой.
Сегодня для многих Бутырка — синоним тюрьмы.
Бутырский тюремный замок имеет свою многовековую историю. Созданный в 1771 г., как выдающееся творение великого русского архитектора М. Ф. Казакова, на месте старого острога, в который еще Петр I заточал мятежных стрельцов и солдат-арестантов, замок стал не только центральной тюрьмой, но и пересыльным пунктом, куда свозили преступников и бунтарей со всей России.
Первым «именитым» постояльцем Бутырки стал в январе 1775 г. арестованный Емельян Пугачев. В подвале одной из башен, ныне носящей его имя, он находился закованный в цепи до дня казни. Не пустовал этот подвал и после Пугачева. По информации одного из офицеров СИЗО, в этом подвале вплоть до 1974 г. приводились в исполнение приговоры о высшей мере наказания. Так что стены подвала Пугачевской башни хранят следы от пуль.
В начале XX века обитателями Бутырки были революционеры Николай Бауман, Елена Стасова и Феликс Дзержинский. Однако будущий глава ВЧК, в отличие от официальной версии, вовсе не сбежал отсюда, а был выпущен из Бутырской тюрьмы после Февральской революции.
Сбежать из Бутырки в то время, как считают сами офицеры, было невозможно. И в первую очередь из-за тщательного контроля надзирателей. На аксельбанте надзирателя висели ключи, которые при заступлении на пост необходимо было вставить в специальный датчик, автоматически делающий отметку о начале дежурства.
И только лишь один человек бросил вызов Бутырскому острогу и его охранникам. Это был великий маг и волшебник Гарри Гудини. Он побывал в тюрьме в мае 1906 г. по приглашению начальника московской секретной службы Лебедева. Гудини тщательно обыскали, заковали в кандалы, надели наручники и посадили в цельнометаллический ящик с небольшим окошком — в таких перевозили особо опасных преступников. Ключи от ящика были только у Лебедева и начальника тюрьмы. Через 28 минут, к удивлению всех присутствующих, Гудини появился без кандалов и наручников перед Лебедевым по ту сторону тюремной стены.
Второй побег был менее эффектным, но запомнился сотрудникам гораздо больше. В начале 90-х годов двое подследственных бежали с прогулки, прыгнув через ограждение во внутренний дворик. Позже было еще две попытки побега. К чести сотрудников СИЗО, все сбежавшие были возвращены в камеры.
Говоря о Бутырке, нельзя не вспомнить, что в этих стенах были созданы поистине уникальные произведения литературы, технические разработки. Именно здесь Лев Толстой писал свое «Воскресение», правда, не сидя в камере, а приходя сюда лишь в поисках своей музы. Другое дело — подследственные Солженицын и Королев, которые трудились прямо в камерах.
Но, правды ради, следует сказать, что содержались эти «именитые» подследственные не в обычных 130 камерах, каждая из которых рассчитана на 33, но содержит 40—50 человек. В таких камерах зачастую спят в две смены. И ради того, чтобы оказаться на отдельной кровати, некоторые подследственные готовы попасть в санчасть нетрадиционным способом — проглотив все костяшки домино.
Что касается «именитых» подследственных, то решением свыше они «сидели» в небольших трех-пятиместных камерах, которых в СИЗО насчитывается около 300. Да и сокамерников им подбирали не из числа уголовников.
О последних подследственных «демократической» волны — экс-министре юстиции Ковалеве, банкире Ангелевиче и медиа-магнате Гусинском — может рассказать каждый из обитателей Бутырки. Никому из них камеры «люкс» не досталось, ибо таких в СИЗО нет.
С 1997 года Бутырка передана в ведение Московского ГУИН, за № 531 числится в списке охраняемых государством памятников истории и архитектуры.
